Книга Неокончательная история. Современное российское искусство - Коллектив авторов -- Искусство

разгаре, прятать голову в песок совершенно бессмысленно. Землю захватили инопланетяне. Эта новость во всех красках расписана в американских фильмах категории B. Но там силы извне хотят уничтожить человечество. А у Острецова захватчики ведут себя как-то странно — искореняют проституцию, наркотики и прочие отрицательные явления. Проводят воспитательную работу с молодежью, зомбированной компьютерными играми и средствами массовой информации.

Гоша Острецов с героем своей инсталляции «Жизнь художника, или Муки творчества». 2009. Фото: Альберто Пиццоли / AFP/ East News

Зачем им нужно спасать этот мир — неизвестно. И откуда они прилетели в своих черных масках? Понятно, что из комиксов, которыми так увлекался Гоша со своим другом и частым соавтором Георгием Литичевским. Еще Острецову очень пригодились фантазмы советских карикатуристов, почти сюрреалистически болезненные. Разлагающийся Запад, который они бичевали, очень похож на тот мир, который изображает Острецов.

У него члены Мирового правительства щеголяют в сложноустроенных черных масках, вдохновленных ассортиментом секс-шопов. Но артефакты, которые на их основе начал производить Острецов, к маркизу де Саду и Захер-Мазоху отношения не имели. Он всего лишь придумал модный тренд — купив такую маску, человек становился супергероем (одна из них попала в фильм Люка Бессона «Такси» (1997)).

Проект «Новое правительство», сложенный из завалов всевозможного треша, в новой России попал точку. Он был представлен в галерее Марата Гельмана в сентябре 2000 года, когда весь мир все еще мучительно решал вопрос, ху из мистер Путин. В версии Острецова безличные и неподкупные властители мира просто сняли маски, которые делали их похожими на людей. И предстали перед народом в своем истинном виде.

Кажется, наивный нью-вейвер и модник и в самом деле верил в то, что только в межгалактическом пространстве найдутся силы, которые смогут остановить у нас коррупцию и прочие безобразия. Художник, как известно, наделен даром предвидения. И сложенный из всех возможных разновидностей конспирологического треша проект стал втягивать в себя фрагменты реальности. На картине 2003 года из этой серии мы видим противостояние проинопланетных группировок и протестантов — все очень похожи на самого Гошу. На лозунгах — надписи вроде «Верните власти человеческое лицо!». Их легко себе представить на протестных митингах начала 2010-х. Но к этому моменту никакой почвы для галлюцинаций о помощи извне уже не осталось. В инсталляции «Криминальное правительство» (2008) безжалостно наказаны уже заточенные в камеры окровавленные фигуры в разноцветных силиконовых масках. На этом проект, развернувшийся в целый эпос, закончился. Все маски сняты.

А сам Гоша тоже открыл источник своих видений. В «документальном» проекте «Меня похищали уже сто раз» (2017) грустный автомат-манекен, точно повторяющий черты художника-визионера, чертит на листе бумаги какие-то бессмысленные линии. Запредельные миры столь непознаваемы, что мы так никогда и не поймем, как на самом деле обстоят дела.

Андрей Ковалёв

У руля власти. 2005. Перформанс. Фото: Алексей Куденко / Коммерсантъ

Гоша Острецов в костюме собственного дизайна во время перформанса «Космические войны». 1987. Фото: Андрей Безукладников. Архив Гоши Острецова

Криминальное правительство. 2008. Инсталляция. Предоставлено галереей Saatchi, Лондон

Сука. Из проекта «Новое правительство». 2008. Холст, акрил, нитроэмаль. Фото: Александр Хитров

Андрей Бартенев

Главный фрик российского искусства, медиазвезда и наследник традиций исторического авангарда

Род. 1965, Норильск. Окончил КГИК. Участник Венецианской биеннале (павильон России, 2007). Работы находятся в ММОМА. Живет и работает в Москве.

Андрей Бартенев появился на российской арт-сцене на рубеже 1980–1990-х — в перестроечную эпоху, когда рухнул не только железный занавес, державший современное искусство в андерграунде, но и границы, разделяющие различные виды творческих практик. Это был бурный и самый междисциплинарный период в истории отечественного искусства после исторического авангарда. «Альтернативным» в то время называло себя не только визуальное искусство, но и театр, кино, рок-музыка и мода. Художники, режиссеры, дизайнеры и музыканты варились в одном котле. Из этой поистине вавилонской смеси разнообразных художественных практик и появился Бартенев — родившийся в Норильске, окончивший факультет театральной режиссуры Краснодарского института культуры, работавший в Театре моды в Сочи и перебравшийся в Москву после знакомства с Жанной Агузаровой, самой экстравагантной русской рок-дивой, в то время водившей знакомство с современными художниками.

Основным форматом бартеневского искусства в то время становится перформанс, находящийся на границе театра и модного дефиле, где демонстрировались созданные художником фантастические одеяния. Произведения Бартенева — не просто одежда, но своего рода носимая скульптура, сделанная из чего угодно: картона, папье-маше, фольги, полиэтилена. Таков был, например, его «Ботанический балет» (1992–2001) — парад причудливых и почти неантропоморфных форм, складывающихся в оп-артистский черно-белый орнамент. Бартенева можно сравнить с Ли Бауэри — перформером и дизайнером, великим лондонским фриком, центральным героем лондонской клубной сцены 1980–1990-х.

На Западе Бартенев попал в тот же контекст, что и Бауэри. На Ассамблее неукрощенной моды в Юрмале, где его «Ботанический балет» получает Гран-при, Бартенев знакомится c Эндрю Логаном — знаменитым английским ювелиром, художником, дизайнером и организатором конкурса «Альтернативная мисс мира», в котором в разные годы принимали участие Дерек Джармен, Бауэри и Грейсон Перри. В 1995 году Бартенев стал первым русским участником этого события. Впрочем, произведения Бартенева напоминают в первую очередь не столько Бауэри, сколько театральные эксперименты исторического авангарда — можно вспомнить костюмы-скульптуры, придуманные Малевичем для оперы Алексея Кручёных и Михаила Матюшина «Победа над Солнцем» и еще более изощренные пластические образы, созданные для постановок Баухауса Оскаром Шлеммером. Бартенев превращает костюм в инструмент метаморфозы, преодолевающий границы идентичности — не только возрастной или гендерной, но собственно человеческой. Именно такой способ конструирования нового человека мечтали воплотить в жизнь русские авангардисты.

Андрей Бартенев на открытии своей выставки «Фабрика» в Московском музее современного искусства. 2015. Предоставлено Московским музеем современного искусства

Костюмы Бауэри мог носить только он сам. А Бартенев, хоть и любит поражать воображение публики своими невероятными образами, все же работает не только как перформансист, но и как театральный художник, создавая костюмы, рассчитанные на исполнителей. При этом Бартенев допускает возможность участия (и метаморфозы) и для публики. Его шоу — это карнавалы, открытые для всех.

Андрей Бартенев неизменно занимает дружественную к широкой публике позицию и стремится не столько эпатировать обывателя, сколько, развлекая, вовлекать его в свой карнавал. Бартенев (как, кстати, и Бауэри) не пренебрегает